– Я буду переодеваться в ванной комнате. А ты прекрати вести разговоры обо мне с этой сукой у меня за спиной. Поняла?

И она скрылась в ванной комнате, прежде чем Хейди, сидевшая на своей кровати и что-то рисовавшая, успела ответить.

* * *

– Лила?

Она проигнорировала жалобный голосок Хейди.

– Лила?

Найт стащила одеяло с головы и села. Маленькая металлическая кровать тихонько застонала, сетка, на которой лежал матрас, скрипнула.

– Чего тебе?

– Я собираюсь сегодня выключить свет пораньше. Ты не против? – продолжала соседка по комнате. – Я подумала, что ты сможешь слушать музыку в темноте.

Она так и не сняла школьную форму.

Неужели она собирается переодеваться в темноте?

– А ты не хочешь сначала надеть пижаму? – спросила Найт.

Хейди отступила к своей кровати.

Что она пытается скрыть?

– Боишься, что Дженни будет к тебе приставать? – улыбнулась Лила.

Дженни лежала в своей постели с надетыми наушниками.

– Заткнись! – ответила Барт. – Она не такая. И она узнает, что ты о ней сказала.

– Меня это не беспокоит. Всем известно, какая она. Дженни сама себя трахнет, когда представит нас голыми в темноте.

Хейди ничего не ответила, но по ее губам скользнула быстрая улыбка. Значит, она до сих пор относится к ней, Лиле, лучше, чем к Дженни.

– Ты не можешь переодеваться в темноте весь семестр. Ты должна с этим справиться, – сказала Найт.

Барт покопалась немного в шкафу, который стоял в ногах у ее кровати. Там было слишком мало места, чтобы разложить достаточное количество одежды. Жуткое сосновое дерево, крошечное зеркало – все говорили, что оно такое маленькое, чтобы девушки не могли постоянно думать о своей внешности. Но главным преступлением, с чем соглашались все, являлось отсутствие полки для обуви.

Лила сделала вид, что смотрит на свой плеер, но краем глаза наблюдала за Хейди, которая повернулась спиной к комнате и совершала какие-то сложные действия, стараясь скрыть свое тело. Впрочем, у нее не получилось. Яркий красный шрам, выделявшийся на фоне белой кожи, было невозможно не увидеть. С таким ужасным уродством на теле у Хейди не оставалось никаких шансов.

Через пару минут она выключила свет.

«Интересно, что делают Нэнси и Джорджия внизу?» – подумала Лила. За пятнадцать минут до выключения света запрещалось переходить с одного этажа на другой. И еще сорок пять минут после того, как он погашен, разрешалось разговаривать. В прошлом году, когда все трое находились на одном этаже, они по полчаса занимались йогой, чтобы к каникулам укрепить руки. Потом вместе отправлялись в ванную комнату и чистили зубы возле тройной раковины. Иногда им удавалось занять одну из ванных комнат наверху, где все еще стояла старая выщербленная белая ванна. Они наполняли ее самой горячей водой, садились вокруг, обнажившись по пояс, и говорили, как это классно. В новом семестре будут новые трюки и игры. Трюки и игры, в которых Найт не будет участвовать.

– Камми?

С начала семестра Лила и Хейди не обменялись ни единым словом после того, как тушили свет, с того самого момента, как Найт заняла лучшую кровать в комнате, бросив свои вещи в шкаф и старательно игнорируя соседок. Лила знала: Барт известно, что Дженни ей рассказала о том, как они оказались в одной комнате.

– Что? – спросила Найт.

– Я сожалею.

– О чем?

– О первом дне. И о ссоре.

– Ты про что? – Лила не помнила, чтобы она разговаривала с Хейди с первого дня семестра, не говоря уже о каких-то ссорах.

– О Нэнси и Джорджии. И о списке распределения по комнатам, и о мисс Брандон. Я не хотела доставить тебе неприятности.

– У меня нет никаких неприятностей. Не будь дурой.

В темноте спальни повисло молчание. Между двумя занавесками пробивался оранжевый луч света, падавший на ковер. В этих коврах было нечто неколебимо школьное. Суровое и неумолимое. Однажды, еще в первый год, Лила упала на таком ковре и содрала верхний слой кожи на колене. Когда она возвращалась домой в середине каждого семестра, она дожидалась момента, когда останется одна в своей спальне, ставила босые ноги на ковер и наслаждалась вещью, которая сделана для комфорта, а не для долгой службы. Было забавно думать, что некоторые люди – обычные подростки, посещавшие обычные школы, – возвращались к такому комфорту каждую ночь.

– Извини, – повторила Хейди.

– У меня нет проблем, – заверила ее Лила. – Они мои друзья. А с друзьями проблем не бывает.

Это было неправдой. Конечно, проблемы с друзьями возникают. Они должны говорить тебе, если ты становишься плохим другом или начинаешь их злить.

– Я не хотела сделать ничего плохого. Просто я знаю, что не нравлюсь им, и они недовольны тобой, если ты хочешь с кем-то поговорить… – Барт замолчала и громко сглотнула. – Я имела в виду, что теперь мы живем в одной комнате и раньше были друзьями, после того как твоя мама… и все такое – мы раньше…

– Благодарю, – холодно ответила Лила. – Но все в порядке.

И тут она услышала всхлипывания. Неужели Хейди плачет? Боже ты мой! Лила спустила ноги с кровати, встала, подошла к бывшей подруге и встала над ней.

– Ты плачешь?

Барт не ответила, но ее дыхание оставалось неровным.

– Пожалуйста, не плачь, – попросила соседка.

Никакой реакции. Лила села на самый краешек кровати и положила руку на спину Хейди поверх пухового одеяла.

– Я возвращаюсь в свою кровать. Не реви, ладно? Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – последовал тихий ответ из-под одеяла.

Лила

Кто-то предложил сделать перерыв перед пудингом. Наверное, Нэнси. Очевидно, они не думали, что Лила заметила, как Нэнси и Джорджия весь вечер обменивались язвительными замечаниями. Однако она ничего не пропускала. Она наблюдала, как Джорджия положила Нэнси совсем маленькую порцию, пытаясь заставить ее попросить добавки, и видела, как Нэнси в ответ съела только половину того, что лежало на ее тарелке.

С Лилой они так не обращались. Может быть, они относились к ней лучше? Или, что более вероятно, не считали ее конкурентоспособной? На самом деле она таковой и не была. Никогда. Джорджия и Нэнси посещали одни и те же уроки и вместе отправились в Оксфорд. Они все время пытались опередить друг друга, делая вид, что их не интересует, кто лидирует. Лила никогда не представляла для них угрозы.

На первом курсе она приехала к ним в Оксфорд, Джорджия предложила ей остановиться на ее этаже, и она ответила согласием, но Нэнси купила надувной матрас, чтобы гостья переночевала у нее. Джорджия сказала, что все в порядке, но Лила знала, что это не так. Они отправились в какой-то бар, полный парней в джемперах с круглым воротом и в старомодных очках и девушек в контрабандных джинсах, и Лила почувствовала себя, возможно, впервые в жизни, как рыба, которую вытащили из воды. Ее друзья по художественной школе были совсем другими, а в барах, которые она посещала, был липкий пол, играла музыка, и все пили. Здесь же посетители сидели за круглыми столами и разговаривали.